История отечественного стрелкового оружия всегда оставалась темой достаточно закрытой. Недостаток информации и литературы вызывал рождение легенд, слухов, домыслов, да и просто откровенной лжи. Не избежала этой участи отечественная винтовка Мосина образца 91/30 года, хотя история её принятия на вооружение достаточно известна и неоднократно рассказывалась в печати. Особенно ей досталось в постсоветский период, когда разного рода «исследователи» считали своим долгом посильнее пнуть заслуженного ветерана и её конструктора ради высосанных из пальца сенсаций, тем более что в большинстве случаев живьём винтовку можно было увидеть за стеклом витрины музея, на картинке в книге или фотографии в журнале.

В наше время, когда можно легко купить ММГ основных образцов стрелкового оружия России/СССР, а при наличии пятилетнего гладкоствольного стажа стать законным владельцем винтовки Мосина, достоверной информации прибавилось мало, да и она противоречива, ясности не добавляет. Многие моменты истории винтовки Мосина остались «за кадром». Например, какой патрон изготовил Роговцев, и был ли он автором трёхлинейного патрона; почему проиграла, а затем выиграла трёхлинейка у винтовки Нагана; откуда вдруг взялся «Моссин», когда было первое применение винтовки обр. 91, и т.д.


Сергей Иванович Мосин

Наверное, надо начать с новой «продвинутой» теории о неких изменениях (полных «сакрального смысла» и понятных только «посвящённым»), происшедших с настоящей фамилией Сергея Ивановича после его кончины. Или с других, более интригующих «достоверных данных» о том, что «уже при Советской власти», дескать, «кому-то понадобилось русифицировать» некоего иноземца Моссина (но почему-то с русским именем и отчеством) в русского Мосина, снести его надгробие с настоящими ФИО и так далее. Идея с двумя «с» упала на благодатную почву, и уже в околооружейной прессе замелькало «продвинутое» «Моссин».

Самое смешное, что в дореволюционной прессе «С.И. Мосин» так и пишется - «С.И. Мосин», причём Сергей Иванович наверняка об этом догадывался - до нашего времени дошла масса прижизненных материалов с упоминанием фамилии создателя трёхлинейки. Действительно, существуют статьи 1880-х годов с упоминанием Моссина и официальный документ о вручении С.И. Моссину Большой Михайловской Премии. Это факт. Как и то, что во французском языке слово «Mosin» с одним «s» будет произноситься «Мозин», и только две буквы «ss» дадут искомое «Мосин». Кажется, не стоит удивляться, что во второй половине XIX века при очередном светском увлечении в России всем французским и при активном сотрудничестве между этими странами, ставшими в 1892 году к тому же военными союзниками, фамилии и слова писали и произносили,следуя моде или нормам делопроизводства.

Пожалуй, стоило бы заняться поисками «сермяжной» правды в архивах, словарях и учебниках на предмет правил написания дворянских и обывательских фамилий в XIX веке. Однако в дореволюционной прессе и так мелькают Снессарев (кстати, коллега Мосина, член Комиссии), Моссолов, Гочкисс, тоже впоследствии «потерявшие» по одной букве в фамилиях, а Моссин и Мосин мирно соседствуют на одной странице «Оружейного Сборника». В тех же архивах можно найти фотографии «пропавшего» надгробия С.И. Мосина, выполненного по проекту архитектора Г.И. Прибыловского.

История появления С.И. Мосина в Туле достаточно случайна. В 1874 году после долгих мытарств его престарелый отец нашёл приют в имении Арсентьевых, богатых помещиков Тульской губернии. Сергей Иванович, окончив Михайловскую Артиллерийскую Академию по 1-му разряду, принял решение искать место службы поближе к родителю. Его выбор остановился на Тульском Оружейном Заводе, где вскоре он был назначен начальником Инструментальной мастерской - важным подразделением завода. При непосредственном руководстве Мосина на ТОЗе была разработана технология заводского получения дамасской стали для стволов охотничьего оружия.

Как конструктор С.И. Мосин впервые был отмечен на конкурсе 1878 года на лучший прибор для выверки прицела винтовки обр. 1870 года, в котором участвовал вместе со знаменитым конструктором и теоретиком стрелкового вооружения В.И.Чебышевым и А.В. Куном - будущим начальником ТОЗа. В 1881-82 годах Мосин являлся членом комиссий, назначенных для оценки механического оборудования Сестрорецкого и Ижевских оружейных заводов.

К этому периоду относятся и первые работы С.И. Мосина по разработке магазинных систем для военного оружия. А в 1883 году Мосин вошёл в состав Особой Комиссии по выработке новых образцов стрелкового вооружения при только что организованной Офицерской Стрелковой школе в Ораниенбауме уже как известный конструктор, технолог и ведущий специалист в области стрелкового вооружения.

Взяв за основу прикладный магазин австрийца Шульгофа, Мосин создаёт собственную схему прикладно-реечного магазина для винтовки обр. 1870 года (Бердана № 2). Не останавливаясь на достигнутом, Мосин проектирует новый затвор и ствольную коробку, т.е. новую винтовку под штатный 4,2 лин. патрон, которая и была признана Особой Комиссией «новым типом ружья и вполне достойной того, чтобы быть принятой на вооружение». Таким образом, ранние винтовки Мосина не являлись некими «проходными» образцами: модификация 1886 года была рекомендована к производству серией 1000 штук для широких войсковых испытаний.



Винтовки 1885 и 1888 годов (обр. 1888 года - уменьшенного калибра, под 3,15-лин. патрон Роговцева) не стали тем оружием, которым перевооружили армию - наступило время совершенно других систем и калибров, но на этих винтовках конструктором совместно с Комиссией были найдены решения и идеи, впоследствии нашедшие применение в русских трёхлинейных винтовках. В частности, по рекомендации Комиссии, С.И. Мосиным были увеличены зазоры между деталями затвора и между затвором и коробкой по результатам «мокрых тестов» на заржавление и испытаний на загрязнение. Следовательно, «разболтанность» затвора винтовки обр. 91 года не прихоть или недоработка конструктора, а именно решение проблемы надёжности при затруднённых условиях эксплуатации армейского оружия, что подтвердило время и последующие разработки отечественных конструкторов. Справедливости ради надо отметить, что увеличенные зазоры между коробкой и затвором были предложены ещё Х.Берданом для русской винтовки обр.1870 г.



Эксплуатация и испытания 4,2-лин. винтовок Мосина выявили необходимость увеличения длины рукоятки затвора и изменения её места расположения - при работе затвором часто случались задержки, вызванные попаданием рукава гимнастёрки или шинели между стеблем затвора и коробкой. На винтовке обр.1885 г. несложно заметить усиливающую ствольную коробку перемычку, до которой, по словам «исследователей», смогли додуматься, и реализовать в своих винтовках все, кто угодно: Маннлихер, Наган, Маузер, но только не Мосин.

Один из мифов как раз связан с тем же периодом: французы якобы предлагали Мосину купить у него патент на магазин и затвор его трёхлинейной винтовки. Предлагали, такой факт действительно был, документ с «бизнес-предложением», характеризующий Мосина как крайне бескорыстного человека, был найден после смерти Сергея Ивановича в его письменном столе. Но только предложение о покупке прав относится к 1885 году, ещё задолго до появления винтовки обр. 91 года. Фирма H.Ricter предлагала С.И. Мосину 600000 франков за использование в винтовке Гра его прикладно-реечного магазина.

С начала 80-х годов 19 века стало очевидно, что необходим переход на уменьшенные калибры для армейского стрелкового оружия, что винтовки под патрон со свинцовой пулей и дымным порохом не могут выполнять задачи, диктуемые войной того времени. Малая настильность, точность и плотность огня. небольшой носимый боекомплект (в 1879 году б/к для винтовки Бердана в Русской армии составлял 75, позднее был доведен до 84-х патронов) ограничивали боевые возможности винтовок, стоящих на вооружении.

Начинается очередной виток гонки вооружений, одновременно во многих странах идут разработки винтовок и патронов уменьшенных калибров: 7,5-9 мм. никто не хотел «остаться без стула, когда остановится музыка». Россия не была исключением, уже в марте 1885 года полковник Роговцев разрабатывает 3,15-линейный (8 мм) патрон на базе штатной «бердановской» гильзы с переобжатым до 8 мм дульцем для экспериментальных 3,15-линейных стволов, разработанных Оружейным отделом ГАУ и изготовленных в Инструментальной 2-ой мастерской Петербуржского патронного завода.



Патрон Роговцева снаряжался более мощным дымным порохом, с увеличенным содержанием селитры, и пулей в медной оболочке со свинцовым сердечником. Вес заряда пороха - 5 г, вес пули - 13,6 г. Между зарядом и пулей находилась картонная прокладка-пыж. Длина пули - 3 1/5 калибра (приблизительно 25,5 мм). Нач. скорость - 550м/с. Патроны выпускались серийно Петербуржским Патронным заводом (первые 4 партии по 1900 патронов с различными вариантами пуль - цельносвинцовой (95% свинец, 5% олово) и в медной оболочке с сердечниками разной твёрдости).

Проведённые с патроном Роговцева опыты на стволах с разным шагом нарезов не выявили существенного превосходства перед штатным 4,2-линейным патроном, и в первую очередь из-за применения дымного экспериментального пороха с повышенным содержанием селитры, агрессивного по действию на металл стволов. Что, возможно, избавило Россию от «двойного перевооружения» (сначала переход на уменьшенные калибры с патронами на дымном порохе, затем - на патроны с нитропорохами), через которое прошли некоторые страны, такие как Австрия и Германия.

С принятием в 1886 году во Франции «секретной» магазинной винтовки Лебеля под 8 мм патрон на бездымном порохе, стрелковое оружие выходит на новый качественный уровень - почти вдвое увеличенная дальность «прямого» выстрела и действенного винтовочного огня на дальних дистанциях, не оставляют шансов системам на дымном порохе. В 1889 году Россия закупает винтовки Лебеля для экспериментов, что позволяет в кратчайшие сроки создать собственный ствол уменьшенного калибра (8 мм) и прототип патрона с бездымным порохом на основе «лебелевской» гильзы (за основу был взят внутренний объём гильзы), а затем и серийные «трёхлинейные» патрон и ствол. В октябре 1889 года была образована «Комиссия для выработки образца малокалиберного ружья» под руководством генерал-лейтенанта Чагина, которая и занималась экспериментальными разработками.

Отметим, что русские стволы были изготовлены из более прочных сталей Ижевских заводов. Это увеличило ресурс по сравнению с французскими моделями (в винтовке Лебеля износ патронника был заметен уже после 200 выстрелов). Стволы имели «правый» шаг нарезов, в отличие от «левого» «лебелевского». Правый шаг был выбран по причине традиционно правого расположения штыка на русских винтовках, который, в свою очередь, действовал на пулю как газовый компенсатор, смещая её влево действием пороховых газов относительно линии прицеливания. Этим устранялось влияние деривации. Избыточное смещение пули влево при стрельбе со штыком компенсировалось пристрелкой. «Левый» шаг нарезов дал бы ещё большее «левое» смещение пули. В винтовках Лебеля деривация компенсировалась смещением мушки влево на 0,2 точки («точка» - 1 десятая линии, линия - 1 десятая дюйма), что требовало дополнительных высокоточных операций при сборке винтовки.

Выбор калибра в 3 линии был обусловлен исключительно возможностью максимально увеличить носимый боекомплект до 112 патронов, весящих, как и б/к винтовки Бердана, 84 патрона (108 трёхлинейных патронов весили как 100 к винтовке Лебеля). С той же целью - не уменьшать б/к за счёт излишнего веса патронных пачек (по типу винтовки Маннлихера: 1 фунт («русский» фунт - 409 г) «мёртвого» груза в виде пачек на каждые 100 патронов ) и отъёмных магазинов (система Ли - вес одного пустого магазина 85 г) - была выбрана система Нагана с патронной обоймой и срединным магазином.

Весу оружия тогда уделялось повышенное внимание - разница в один фунт могла решить судьбу той или иной системы. Например, на вооружение русской армии в 1907 году был принят 3х-линейный карабин системы Н.Юрлова, предложенный им ещё в 1896 году, менее технологичный и более дорогой по сравнению с карабином разработки Сестрорецкого завода, но более лёгкий как раз на фунт. Трубчатые подствольные магазины были признаны небезопасными для армейского оружия.

Таким образом, уже в 1890 году в России имелись ствол, патрон, и штык, созданный Сестрорецком оружейном заводе при участии Комиссии, а также основные тактико-технические характеристики для будущей винтовки уменьшенного калибра, выработанные трудами Комиссии и полковника Роговцева.

Комиссии Чагина было дано «высочайшее» задание - «выждать», несмотря на массовое перевооружение европейских армий малокалиберными винтовками, и найти лучшую систему, сходную технологически и конструктивно со стоящей на вооружении винтовкой Бердана, как наиболее подходящую для валового производства на отечественных оружейных заводах, что позволяло бы начать выпуск новых винтовок с наименьшими финансовыми затратами на изменение технологии, станочного парка, инструмента и оборудования.

Поскольку, единственная имевшаяся на тот момент малокалиберная винтовка Роговцева не выдерживала конкуренции с иностранными образцами, как и его патрон, гильза которого «не работала» с бездымным порохом, было принято решение искать подходящую магазинную систему за границей и параллельно разрабатывать в России однозарядную винтовку под существующий 3-линейный патрон и ствол. Такие винтовки и были разработаны в 1890 году: винтовка с коробкой Комиссии и затвором капитана Мосина и винтовка и с коробкой и затвором Мосина, ей и было отдано предпочтение (а также винтовка капитана Захарова, которому было поручено разработать затворную группу с вертикальным расположением боевых упоров).

То есть, с Наганом или без него, в России была бы собственная винтовка в любом случае. Об этом почему-то «забывают» упомянуть. Заводы с самого начала опытов по перевооружению перестраивались на производство винтовки капитана Мосина.

«Вследствие этого, 14-го июля 1890 г., Главная Распорядительная Комиссия постановила: впредь до испытания в войсках винтовок образца Комиссии, Кап. Мосина и Нагана, делать приспособления к изготовлению на казённых заводах однозарядных винтовок образца Комиссии, но с ложей, запирающим механизмом и замочною коробкой Капитана Мосина....

...Из приведённых сведений видно, что к тому времени, когда решался вопрос о выборе системы винтовки для нашей армии, оружейные заводы должны быть подготовлены к изготовлению винтовки Кап. Мосина». Н.Юрлов, цикл статей «Обзор опытов, предшествующих перевооружению», Оружейный Сборник 1903 г. № 2.

Смета, необходимая на перевооружение русской армии винтовками уменьшенного калибра с учётом реорганизации оружейных, патронных и пороховых заводов для производства новой винтовки и бездымного пороха, а также строительство новых пороховых заводов, составила 156 500 000 рублей - гигантские по тем временам деньги. Александр III утвердил смету, рассчитанную на несколько лет, и поставил свою резолюцию: «Суммы ужасающие, но делать нечего, приступать надо!»

Очевидец событий и член Комиссии Николай Юрлов в своей статье «Обзор опытов, предшествующих перевооружению» достаточно чётко даёт ответ, почему была выбрана винтовка Нагана как образец для подражания.

Необходимо отметить - со времени основания Комиссии в конце 1883 по март 1889 года, ею были проведены испытания 96 различных систем винтовок и магазинов, а также образцов патронов и порохов, не считая десятков рассмотренных чертежей предложенного оружия на получение российских привилегий (всего более 150 конструкций и предложений).



Из винтовок, прошедших войсковые испытания или принятых на вооружение за границей, Комиссию заинтересовали две «выставленных на продажу» системы - Нагана и Маузера. Винтовки Маннлихера и Лебеля уже были достаточно изучены в России - они прошли испытания в Комиссии, и конструкции их магазинов были признаны неподходящими для применения в русской винтовке. На конкурсе в Бельгии победила винтовка Маузера и была там принята на вооружение; винтовка Нагана была второй, опередив винтовку Маннлихера. При изучении чертежей винтовок и данных испытаний, доставленных военными агентами, в Комиссии был сделан вывод, «что ружьё Нагана не выдержало опытов в Бельгии по устройству ствола, системе его запирания и по устройству патрона...» Но не по магазину, который интересовал в первую очередь: в России уже и так имелась собственная винтовка пригодная для его установки.

«Магазин в этом ружье, весьма схожий с магазином бельгийского ружья Маузера, представлял более совершенный тип по сравнению с испытывавшимися у нас ранее...
...а потому нет особенных поводов опасаться, чтобы малокалиберное ружьё с усовершенствованным магазином Нагана, со стволом и патроном, выработанным в нашей Комиссии, могло быть хуже ружья Маузера, принятого в Бельгии». Н.Юрлов, «Обзор опытов, предшествующих перевооружению», Оружейный Сборник 1902 г. № 4.

Советские авторы по вполне объяснимым причинам давали слишком конъюнктурную оценку результатам конкурса - «безвестный и талантливый капитан Мосин против маститого и корыстного фабриканта Нагана», «царизм как тормоз русской оружейной мысли» и т.п. Современные «исследователи» пошли ещё дальше, пытаясь убедить в «стратегических» просчётах Военного Ведомства по итогам конкурса 1890-91 годов. Причём, строя предположения на изученной по картинкам матчасти винтовок, а также на вырванных из контекста дореволюционных источников фразам, они мягко говоря лукавят, представляя историю принятия на вооружение винтовки обр. 1891 года в несколько искажённом виде.

Мы же, «вооружившись» первоисточниками и вполне реальными винтовками Нагана и Мосина, попытались сравнить их и разобраться с позиции современных пользователей в правильности выбора образца для перевооружения русской армии в 1891



Все три винтовки, представленные на испытания (одна Нагана и две капитана Мосина), имели общие детали - ствол, штык, прицельные приспособления, прибор ложи, саму ложу (сходного дизайна) и трёхлинейный патрон, который уже был принят на вооружение, хотя самих винтовок под него ещё не существовало. (Патрон был готов уже к началу 1890 года. Снаряжался пулей в мельхиоровой оболочке и закупленным за границей Виттеренским порохом. Несколько позднее, в том же году - отечественным порохом Охтенских заводов). То есть все конкурсные винтовки имели одинаковую баллистику и основные параметры, так как проектировались по общему техническому заданию, разработанному Особыми Комиссиями.

30 декабря 1989 года царским указом наряду с Комиссией по перевооружению Чагина были вновь созданы Главная Распорядительная (председатель - военный министр Ванновский) и Исполнительная Комиссии (председатель - генерал-адъютант Софьяно) по образцу и подобию Комиссий, образованных в 1869 году для перевооружения русской армии винтовками Крынка. Положительный опыт быстрого и успешного перевооружения армии 6-лин. винтовками был вновь востребован. Комиссии сохранили прежнюю структуру и назначение: Главная Распорядительная, кроме общего руководства и контроля, отвечала за распределение финансов на весь период перевооружения, за контракты и закупки за границей (можно предположить, что и за военную разведку), делегирование и распределение своих полномочий. Исполнительная Комиссия контролировала техническую сторону перевооружения, включая НИОКР по винтовкам, порохам и патронам, а также переоснащение казённых оружейных, пороховых и патронных заводов. Общее «финансирование проекта» осуществляло Особое Совещание под председательством Действительного Тайного Советника Абазы.



При конструктивной схожести винтовок Нагана и Мосина, между ними существовала и принципиальная разница. Ко времени принятия решения о выборе Наган представил на конкурс полностью доведённую, готовую к серийному выпуску винтовку, а магазинная винтовка капитана Мосина являла собой фактически прототип, который дорабатывали вплоть до самого принятия на вооружение. Причём доработка винтовок Мосина шла не только на основе заимствований решений Нагана, но и по собственной «программе», т.к. изначально винтовки строились с разной идеологией.

Если винтовка Мосина создавалась исключительно для войны и солдата от сохи, то винтовка Нагана разрабатывалась как образец для «принятия на вооружение», т.е. для продажи в русскую армию. И надо признать, что бизнесмен Леон Наган с этой задачей почти справился, его конкурсную винтовку можно приводить в качестве примера весьма удачного маркетингового решения: столько внимания и средств затрачено на качество отделки и производство винтовок. Наган, возможно, рассчитывал на беспроигрышный вариант, на то, что: большинство причастных к конкурсу людей - это технически грамотная военная интеллигенция, которая проголосует при прочих равных за его систему просто по причине более высокого уровня исполнения его винтовки. В итоге так и произошло - мнения членов войсковых комиссий, проводивших испытания, разделились, большинством голосов (14 против 10) была выбрана винтовка Нагана.

Здесь также кроется один из мифов о «проигрыше винтовки Мосина». Войсковые Комиссии не имели нрава решать судьбу винтовок, в отличие от того же Оружейного Отдела или особых Комиссий, они лишь давали оценку систем по результатам войсковых испытаний, не касаясь технической стороны вопроса. Фактически данное голосование носило только ознакомительный характер для более высоких инстанций. По сути, на первом этапе конкурса винтовке Нагана проиграл один из первых вариантов винтовки Мосина, а из этого «исследователями» делались далеко идущие выводы о непригодности системы в целом для принятия на



Действительно, чисто внешне винтовка Нагана производит весьма приятное впечатление. Такой же идеальный баланс, который не нарушает пристёгнутый штык, продуманный дизайн, хорошая прикладистость. Больше похожа на современную винтовку, чем на продукт дореволюционного оборонпрома. (Все винтовки, участвовавшие в нашем тесте, включая конкурсные Мосина и Нагана, имели классический «трёхлинеечный» спуск - мягкий с потягом, хотя в некоторых источниках встречаются данные о «дубовом» характере спуска конкурсных винтовок).

Становится понятно, почему перед Комиссией, ГАУ, Военным Ведомством и «Главным Заказчиком» в лице Александра III стоял нелёгкий выбор между великолепно исполненными винтовками Нагана и сделанными наспех к конкурсу винтовками капитана Мосина. Более плотное общение с конкурсной винтовкой Нагана, полная разборка и сборка, имитация стрельбы с подачей учебных патронов, достаточно быстро сменило эйфорию от приобщения к истории, на недоумение - Наган явно переборщил как с доведением винтовки, так и с её конструкцией. Ещё раз хотелось бы подчеркнуть, что мы оценивали винтовки с современных позиций, имея достаточный опыт как стрельбы из трёхлинеек, так и зная основные «болячки» винтовки обр.91/30.



По механике винтовка Нагана полная противоположность винтовке Мосина. Восхваляемая «исследователями» нагановская затворная группа сделана с настолько малыми допусками, что заставляет работать затвором при перезаряжании с максимально возможной скоростью, иначе его банально «прикусывает». Причём «наша» винтовка Нагана прошла полный цикл войсковых испытаний в 1890-91гг., т.е. из неё сделано более 10000 выстрелов.

Такие трюки, как открывание и закрывание затвора Мосина двумя пальцами, с затвором Нагана просто не получатся. И это в «тепличных» условиях, что было бы в условиях войны, остаётся только догадываться.

Извлечение затвора аналогично винтовке обр.1891г. Разборка самого затвора Нагана никаких проблем не вызвала, достаточно было один раз прочесть описание винтовки. Всё решено просто, алгоритм разборки и сборки схож с затвором Мосина. Вместо соединительной планки Наган применил в конструкции два винта, один из которых препятствует отворачиванию боевой личинки, другой - курка. Для каждой разборки и сборки затвора винты необходимо выкручивать и закручивать. Решение спорное для военного оружия - затвор чистят практически каждый день, за пару лет службы в войсках «заботливые» солдатские руки и коррозия могут угробить стальной лом, а не то что потерять или свернуть два маленьких винтика. Способность к самоотворачиванию винтов и необъяснимо тугое открывание затвора Нагана было отнесено Комиссиями к недостаткам конструкции винтовки.

С одной стороны, затвор Нагана внешне легче и проще затвора Мосина, с другой - однозначно надёжность и технологичность затвора Мосина на порядок выше. Достаточно посмотреть на конструкцию предохранителя Нагана - крохотный прилив на стебле затвора, с которым взаимодействует рычаг предохранителя, блокируя затвор в запертом положении, совершенно не тянет на нечто совершенное, технологичное и ремонтопригодное. Кстати, при нашем общении с винтовкой Нагана произошёл малопонятный и неожиданный «глюк» - винтовка вдруг отказалась работать, затвор остался в закрытом положении. Понадобилось несколько минут, чтобы разобраться с неисправностью. Оказалось, рычаг предохранителя, случайно задетый рукой, включил предохранитель и полностью заблокировал затвор, при этом визуально оставался в выключенном положении. Предохранитель на затворе Мосина пусть и не самый лучший, но тем не менее прост и надёжен, как адмиралтейский якорь, и, что важно, его «поломка» по причине износа никак не сказывается на боевых качествах трёхлинейки.



Про магазин Нагана трудно что-либо сказать, кроме того, что он сложнее магазина Мосина, выполнен на высоком уровне, как и вся винтовка в целом, исправно заряжается из обоймы и подаёт патроны с тупоконечной пулей. За несколько холостых циклов перезарядки сложно выявить какие-либо неисправности или особенности данного магазина.

Отсечка Нагана выполнена полностью фрезерованной и ни в какое сравнение с отсечкой-отражателем Мосина не идёт. Если нас всегда убеждали, что отсечка-отражатель Мосина является «дорогим продуктом царских технологий», снимать которую при разборке возможно только под наблюдением унтер-офицера (а зачем тогда нужны унтера, сержанты и вообще младшие командиры), то, что говорить про отсечку Нагана, которую действительно снимать без присутствия оружейного мастера не стоит.

Разборка винтовки Нагана и снятие магазина аналогично винтовке Мосина. Магазин вмещает также четыре патрона при досланном в ствол пятом, т.е. по формуле:4+1. (При досыле патронов из обоймы в магазин, верхний патрон встаёт на линию досылания и при закрывании затвора «автоматически» попадает в патронник. Пять патронов магазин не вмещает. При караульной службе с трёхлинейной винтовкой/карабином, при необходимости несения службы без патрона в патроннике, один патрон вынимался из обоймы, в магазин заряжалось четыре патрона, и после надавливания пальцем на верхний патрон затвор закрывался. Патронник оставался пустым, пятый патрон и обойма хранились в подсумке).

По итогам конкурсных войсковых испытаний сравнение магазинов винтовок Мосина и Нагана было не в пользу системы Нагана. Статистика не подвержена эмоциям: 217 задержек в действиях магазинов при стрельбе из винтовок Мосина - это втрое меньше, чем из винтовок Нагана (557). То есть, учитывая, что шёл поиск и разработка именно магазинной винтовки, система Нагана явно проиграла системе Мосина по конструкции магазина.

«Принимая во внимание, что представленные капитаном Мосиным на опыты ружья и обоймы изготовлены были при условиях крайне неблагоприятных и вследствие того очень неточно, ружья же и обоймы Нагана, напротив того, оказались изготовленными изумительно точно, генерал-лейтенант Чебышев не нашёл возможным согласиться с заключением, что обе испытанные системы одинаково хороши. По его мнению, в виду изложенных обстоятельств, система капитана Мосина имела громадное преимущество» (Оружейный Сборник № 1 1903 г. Н.Юрлов, «Обзор опытов предшествующих перевооружению»). Достаточно простое и ясное объяснение причины выбора именно винтовки Мосина, а не Нагана.

В нашем случае классическим примером унификации и продуманной конструкции трёхлинейной винтовки стала представленная на снимках драгунская винтовка 1894 года выпуска. Оказалось, что на ней магазин и затвор не «родные», а сделаны на Ижевских заводах во время Великой Отечественной войны, через 50 лет после выпуска самой винтовки. Кто и зачем сделал замену, история, к сожалению, умалчивает, но при этой замене винтовка осталась полностью работоспособной.




Поднимая тему магазинов конкурсных винтовок, нельзя обойти вниманием русский трёхлинейный патрон - вечную тему для разного рода «исследований». О «недостатках» трёхлинейного патрона не писал только ленивый, причём в основном всё сводилось к эмоциям по поводу гильзы с закраиной, якобы устаревшей ещё до принятия на вооружение.

Наивно было бы полагать, что в России не рассматривали в качестве альтернативы патроны без закраины, ещё в 1888 году Особой Комиссии была предложена винтовка Кеминга и к ней патрон «швейцарского» типа. Винтовка «не пошла» уже на уровне чертежей, а вот конструкция безфланцевых патронов была оценена положительно - «вследствие отсутствия закраины особенно выгодны для уютности магазина и его исправного действия». Но тем не менее Комиссия вынесла и другой вердикт - отсутствие закраины на шляпке должно было затруднить вынимание патронов из патронной сумки (Оружейный Сборник № 2, 1901 г.).



То есть уже на уровне разработки тактико-технических характеристик будущей магазинной винтовки Комиссией учитывался войсковой опыт эксплуатации 4,2-линейной винтовки Бердана № 2, закладывалась возможность высокоскоростной однозарядной стрельбы и удобство заряжания трёхлинейной винтовки «по одному» при любых боевых, погодных и климатических условиях, где русскому солдату пришлось бы действовать как в условиях пустыни, так и по пояс в снегу, заряжая винтовку скрюченными на морозе пальцами.

По скорострельности винтовки Мосина и Нагана были равными в условиях полигона - 25 выстрелов в минуту при однозарядной стрельбе и 45-47 - при обойменном заряжании. В любом случае, даже со сломанным или разбитым магазином, трёхлинейная винтовка оставалась полноценным боевым оружием, т.к. одинаково удобно заряжалась как из магазина, так и простым забрасыванием патрона в окно ствольной коробки с последующим его досыланием затвором в патронник. Горы солдатских трупов по причине отказа магазинов на трёхлинейках оставим на совести «исследователей».

«Прямая» подача была отработана на однозарядных винтовках Комиссии и капитана Мосина, который предложил и реализовал более простой вариант решения для направления патрона на линию досылания из ствольной коробки в патронник: скос на обрезе казённой части ствола вместо варианта Комиссии - пружинной направляющей. (На винтовках выпуска времен Великой Отечественной войны пенёк делали прямым для упрощения производства, и винтовку приходилось заряжать «по одному» с вкладыванием патрона в магазин, т.к. при «прямой» подаче происходит утыкание патрона в обрез казённика).

По окончании конкурса и подключения к обсуждению «тяжеловесов» в лице Инспектора оружейных и патронных заводов генерала Бестужева-Рюмина и Заслуженного ординарного профессора Михайловской Артиллерийской Академии генерал-лейтенанта Чебышева, которые высказали своё положительное мнение о винтовке Мосина, Оружейный Отдел ГАУ вынес своё знаменитое решение: «пачечные ружья иностранца Нагана сравнительно с такими же кап. Мосина представляют собой механизм более сложный для выделки и сама стоимость каждого экземпляра ружья несомненно увеличится» (Оружейный Сборник № 1, 1903 г.).

Это заключение выражалось также и в реальных цифрах. В случае принятия винтовки Нагана, в условиях отставания России в гонке вооружений от стран Европы, понадобилось бы 3-4 месяца только на организацию валового производства совершенно незнакомого образца винтовки (вместо уже готовых к производству трёхлинейки оружейных заводов). По самым скромным подсчётам, принятие системы Нагана «давало» от двух до четырёх миллионов рублей золотом донолнительных издержек на первый миллион вынущенных винтовок.

Современники отмечали, что именно при военном министре Ванновском перевооружение было проведено с наибольшей экономической эффективностью и наименьшими затратами. Сумма, требуемая на перевооружение одного русского солдата, в среднем составляла около 12 рублей, что было наименьшим показателем среди армий Европы.

Ввиду того, что система Мосина имела громадное преимущество перед системой Нагана, она и была рекомендована к принятию на вооружение. Ванновский вынес резолюцию: «Согласен и я, но решение сего важного вопроса зависит от благоусмотрения Государя Императора. В изготовляемом новом образце имеются части, предложенные полковником Роговцевым, комиссией генерал-лейтенанта Чагина, капитаном Мосиным и оружейником Наганом, так что целесообразно дать выработанному образцу наименование: русская 3-лин. винтовка образца 1891 года». 

Так состоялось знаменательное событие - на вооружение была принята винтовка, которой суждено было стать основным образцом стрелкового вооружения в России/СССР на многие десятилетия. Ещё за две недели до того, как Ванновский наложил свою знаменитую резолюцию, окончательный выбор между системами «иностранца Нагана» и капитана Мосина не был сделан, так как русская винтовка всё ещё нуждалась в доработке.

Гатчинские войсковые испытания в присутствии «Государя Императора Александра III, Императрицы Марии Федоровны и Великого князя Михаила Александровича, Военного Министра и других высших начальствующих лиц» прошли 6 апреля и также не внесли ясность в вопрос выбора винтовки для перевооружения. Тем не менее в принципе вопрос был решён в пользу системы Мосина, и Оружейный Отдел счёл необходимым оперативно устранить некоторые недостатки винтовки, что и было возложено на капитана Мосина, полковника Кабакова, генерал-лейтенанта Давыдова и штабс-капитана Залюбовского.




За короткий срок в трёх винтовках были изменены: ударно-спусковой механизм, он приобрёл тот вид, какой существует и поныне в винтовках обр.1891/30г.; для хвоста отсечки-отражателя в ствольной коробке был сделан паз, после чего отсечка стала безупречно работать даже без винта крепления; две винтовки были переделаны под обойму Нагана и одна под обойму Мосина. После внесённых доработок одна винтовка представляла собой совокупность всех изменений, а две другие несли в себе лишь частичные переделки.

Винтовки были отстреляны в тире Поверочной Комиссии Петербуржского патронного завода и уже 8 апреля переданы для войсковых испытаний стрелкам из Измайловского, Павловского, Самарского полков лейб-гвардии. Испытания прошли успешно, и 9 апреля Оружейный Отдел вынес своё решение по винтовке, приспособленной под обойму Нагана: «Представленное Отделу ружьё может служить руководством для изготовления на Императорском Тульском Оружейном Заводе справочных ружей, если пачечное ружьё капитана Мосина удостоится Высочайшего одобрения». Одобрение, как мы уже знаем, последовало через неделю.

Винтовка обр. 1891 года была создана трудом многих людей, стала продуктом коллективного творчества. Именно в этом надо искать причины её безымянности, а не в «обезличивании царским правительством винтовки талантливого русского самородка», «презрении ко всему русскому» и т.п.

Тем более в России традиционно, со времён дульно-зарядных систем, за редким исключением, стоящие на вооружении винтовки официально не носили имён их создателей, а имели нейтральные названия, больше характеризующие параметры оружия или принадлежность к роду войск. В наставлениях практически из всех известных русских винтовок только игольчатая винтовка системы Карле официально называлась «русской» («русская игольчатая скорострельная 6-линейная винтовка обр. 1867 года »), остальные в обиходе и литературе носили имена авторов без каких-либо ограничений.

История разработки трёхлинейных винтовок для русской армии достаточно полно отражена в журналах Оружейного Отдела и Комиссий по перевооружению, поэтому, кто, что и когда заимствовал при изготовлении собственного образца, хорошо известно. Оружейный Отдел после заявлений Нагана на получение привилегий (патентов) на свои разработки, реализованные в его винтовке, определил, что в винтовке обр. 1891 года заимствовано из изобретений и идей Нагана.

1. Идея помещения подавателя на дверце магазина и открывания её вниз.
2. Способ наполнения магазина опусканием патронов из обоймы пальцем и собственно пазы под обойму в ствольной коробке.
3. Сама патронная обойма, служащая для наполнения магазина. (По заявлению Нагана, обойма была изобретена им на полгода раньше, чем Маузером).
Капитан Мосин также в мае 1891 года подал прошение на получение привилегий на свои изобретения, которые вошли в конструкцию трёхлинейки и принадлежали ему. Оружейным отделом было подтверждено, что Мосин изобрёл следующие части винтовки обр.1891 года и имеет на эти изобретения безраздельное право:
1. Планка запирающего механизма.
2. Устройство предохранительного взвода.
3. Общая компоновка деталей затвора между собой.
4. Идея и устройство отсечки-отражателя «в том виде, как оно исполнено в утверждённом образце». (Мосин на пять с половиной месяцев раньше Нагана применил отсечку, которая, как известно, действовала своими плечами на два верхних патрона в магазине, предотвращая тем самым «двойную» подачу. На первых бельгийских винтовках, которые были представлены Комиссии по перевооружению, отсечка действовала только на верхний патрон. В дальнейшем Наган реализовал идею Мосина на своих винтовках, поставив отсечку на левую сторону магазинной коробки. Отражатель при этом оставался отдельной деталью, что значительно усложняло конструкцию).
5. Защёлка магазинной крышки.
6. Способ соединения подавателя с крышкой магазина с возможностью отделять крышку вместе с подавателем от магазина.
7. Помещение антабки на шарнирном болту/оси крышки магазина.

Кроме того, Оружейный Отдел отметил, что капитан Мосин изменил магазинную коробку, после чего её изготовление на производстве стало значительно легче и дешевле. Остальные части трёхлинейной винтовки не принадлежали капитану Мосину, а были разработаны Комиссией и другими лицами, во многих случаях при участии капитана Мосина.

«На основании приведённого заключения Оружейного Отдела было испрошено Высочайшее разрешение кап. Мосину взять привилегию на изобретённые им части и устройства в 3-х лин. винтовке образца 1891 г. Высочайшее разрешение последовало 30-го июня 1891 года, но кап. Мосиным привилегия не была взята».

История, к сожалению, умалчивает, почему С.И. Мосин отказался от прав на свои изобретения. Хотя многое может объяснить тот факт, что, по воспоминаниям современников, Сергей Иванович был бескорыстным, скромным и глубоко порядочным человеком. Из других лиц, кроме Мосина и Нагана принимающих участие к разработке винтовки обр. 1891 года, по докладу ГАУ в Военный Совет были отмечены:

1. Полковник Роговцев, член Комиссии по перевооружению, «с сентября 1885 по июнь 1889 года деятельно работал по оружию уменьшенного калибра». Разработал с «чистого листа» малокалиберную 3,15-линейную систему патрон-ствол на дымном порохе, что позволило начать испытания ещё до получения информации по малокалиберным ружьям, патронам и бездымным порохам из-за границы. Полковником Роговцевым были спроектированы затворы для больших давлений, которые оказались настолько удачными, что в дальнейшем использовались на испытательных винтовках с приборами Родмана (т.е. стволы с приборами для измерения давления, создаваемого при выстреле).

Испытания полковника Роговцева значительно сократили отставание в перевооружении от иностранных армий и сэкономили время. Роговцев доказал непригодность дымных порохов для винтовок уменьшенных калибров; необходимость применения оболочек на пулях и гильзах со сплошным дном и упрочнённым капсюлем для устранения прорыва газов. Кроме того, опытами Роговцева было выяснено, что для прочного запирания затвора необходимы два боевых упора на отдельной боевой личинке; более «короткий» шаг нарезов для стволов, рассчитанных на пули в твёрдой оболочке, а также принятие мер по устранению относа пуль влево при стрельбе со штыком, имеющим традиционно правое расположение относительно ствола.

«Все эти работы не могли не оказать влияние на выработку Комиссией генерал-лейтенанта Чагина ныне принятого образца 3-х лин. винтовки».

2. Полковник Петров и штабс-капитан Севостьянов, члены Комиссии, разработчики трёхлинейного ствола и патрона. Именно по их чертежу были приняты ствол и патрон, ставшие основой и эталоном для всех дальнейших разработок стрелкового оружия и патронов трёхлинейного калибра. Необходимо отметить, что первоначально геометрия гильзы русского патрона несколько отличалась от применяемых в наше время, имела более скруглённые плечи и короткое тело гильзы. Патронник при этом имел стандартную геометрию, гильза при выстреле обжималась по патроннику и принимала вполне «современные» формы. Поскольку патрон фиксировался в патроннике упором в закраину, то система становилась «всеядной» в отношении качества применяемых патронов, и сама технология производства патрона значительно упрощалась. Что является одним из важных параметров боевой винтовки - неограниченная возможность эксплуатации с применением патронов, изготовленных с большим разбросом допусков (или в допусках военного времени).

Такая форма гильзы со скруглённым плечом наиболее оптимальна: при подаче патрона с тупоконечной пулей скруглённое плечо гильзы исключает подклинивание при прохождении обреза патронника, позволяет растянуть по времени процесс деформации гильзы при выстреле и снять нагрузку с её задней части, предотвраш,ая тем самым возможные поперечные отрывы дна гильзы, что при качестве тогдашней гильзовой латуни было актуальным моментом. В начале 30-х годов, с принятием патрона «нового чертежа», скруглённые плечи были упразднены.

3. Капитан Захаров, член Комиссии, автор затвора с вертикальным расположением боевых упоров, одного из ранних вариантов подсумка, а также дугообразных обойм к винтовке Мосина, которые позволили безотлагательно начать отработку и испытания русских винтовок, т.к. обоймы Нагана были плохого качества и не подходили к винтовке Мосина из-за отсутствия на ней перемычки ствольной коробки. Под наблюдением капитана Захарова в Инструментальном Отделе Петербуржского Патронного завода были изготовлены первые образцы трёхлинейных винтовок.

4. Генерал-лейтенант Давыдов и полковник Кабаков, члены Комиссии, внесли последние изменения в трёхлинейную винтовку, чем способствовали её принятию на вооружение.

5. Полковник Фон-дер-Ховен, член Комиссии, полиглот, в течение 8 лет занятий в Комиссии был весьма полезен для сообщения «подробных сведений о современном положении вопросов по различным системам ружей за границею. Благодаря полноте доставленных сведений о французском ружье, патроне и стрельбе бездымным порохом, получилась возможность проверить данные и выводы, сделанные Комиссией на основании собственных опытов».

6. Капитан Погорецкий, подготовка и проведение опытов, разработка холостого патрона для трёхлинейной винтовки.

7. Капитан Юрлов, член Комиссии, впоследствии автор цикла статей «Обзор опытов предшествующих перевооружению», которые легли в основу трудов Федорова, Ашуркова, Маркевича, Болотина и других на тему истории трёхлинейки, разработчик (1896 г.) трёхлинейного карабина обр. 1907 года. Принимал участие во всех опытах. Занимался согласованием капсюля применительно к 3-линейному патрону с бездымным порохом. На Н.Юрлова была возложена выверка прицелов конкурсных винтовок для войсковых опытов 1890-91гг., приходивших с заводов без прицелов или не выверенными.

8. Генерал-майор Ридигер, боевой генерал, участник многих военных компаний, член Комиссии, на основании большого боевого опыта разработал ТТХ и требования к будущей трёхлинейной винтовке, также осуществлял общее руководство войсковыми опытами по выработке образца для перевооружения.

9. Штабс-капитан Холодовский, расчёт баллистики и табличных данных для стрельбы из винтовки обр. 1891 года.

10. Генерал-лейтенант Чагин, руководитель Комиссии по перевооружению, «полезные труды которого по этой должности несомненно много содействовали успешному и правильному решению вопроса о наилучшем образце нового ружья для нашей армии».

Кроме офицеров, были представлены к вознаграждению гражданские лица, состоящие при Комиссии. Вольнонаёмный оружейный мастер Адольф Гесснер, «который с неизменной добросовестностью и усердием выполнял все работы по изготовлению частей ружей и приборов для опытов Комиссии, служил по вольному найму более 35 лет содействуя своим трудом и познаниями усовершенствованию нашего оружия». Вольнонаёмный стрелок Павлов, «отставной унтер-офицер Л.-Гв. Преображенского полка, который около 20 лет с замечательным усердием и знанием занимался опытной стрельбой, обучал кроме того, других стрелков и тем содействовал успешному ходу опытов».

К вопросу о вознаграждении Нагана, ещё одном мифе, который в течение многих лет подавался не иначе как «Бельгийцу Нагану заплатили 200000 рублей, а русскому Мосину только 30000», «умаление заслуг русского конструктора» и т.п.

Согласно контракту, который заключил Л.Наган с русским правительством, пункт 12, было обговорено: «русское правительство со своей стороны обязуется, если ружья системы Леона Нагана будут приняты на вооружение русских войск, - уплатить ему, Нагану, в виде премии двести тысяч рублей кредитных, после чего все права пользования системой ружей Нагана в различных ея видоизменениях всецело переходят к русскому правительству». Поскольку система Нагана не была принята на вооружение, а были использованы лишь отдельные её части, то и сама сумма премии была подвергнута пересмотру. Русское правительство предложило Нагану 75000 рублей вознаграждения.

Наган как опытный бизнесмен желал получить всю сумму, т.к. контрактом не предусматривались и не были оговорены заранее вопросы по использованию отдельных частей и деталей применительно к русской винтовке. Наган был согласен «удовлетвориться вознаграждением в 75000 рублей, которое, по его мнению, можно считать весьма умеренным в виду жертв и издержек, понесённых им при выработке образца и изготовлении поставленных 300 ружей». (Как известно, цена одной винтовки Нагана без штыка, поставленной в Россию по контракту, была равна 200 франков).

Но по заявлению Нагана, в случае выплаты ему 75000 рублей, он оставляет за собой право на свои изобретения за пределами России, которая может пользоваться его разработками только на своих оружейных заводах. А так как предстоял большой заказ винтовок обр. 1891 года во Франции (для ускорения процесса перевооружения, в силу того, что русские заводы не успевали за темпами гонки вооружений, было принято решение заказать 500000 винтовок на заводе в Шательро во Франции на сумму более 5000000 рублей), то пришлось бы значительно увеличить сумму, требуемую для оплаты заказа, из-за вынужденных переплат Нагану ввиду использования его привилегий. Т.е. сумма переплат значительно перекрывала дельту 125000 рублей между верхним и нижним пределами премий.

Поэтому, взвесив все «за» и «против», Главная распорядительная Комиссия, «признала более выгодным, даже в случае не принятия ружья Нагана в целом виде, уплатить ему премию в 200000 рублей и иметь право пользоваться как всей его системой, так и личными указаниями Нагана по части усовершенствования и выделки его ружей. На основании такого постановления Главной распорядительной Комиссией было испрошено Высочайшее разрешение на выдачу Нагану 200000 рублей, каковое и последовало 8-го Июня 1891 года».

Таким образом, причины выплаты Нагану 200000 рублей просты и понятны, имеют под собой более твёрдую почву, нежели прочие домыслы об «откатах» Нагана Военному Министру Ванновскому. В любом случае сравнение премий Мосина и Нагана по своей сути не очень корректно. Наган получил суммы по контракту, которые подразумевали покрытие его издержек, Мосин получил Большую Михайловскую премию в 30000 рублей как признание его таланта и заслуг перед Отечеством.

Господа «исследователи», рассказывая о «стратегических просчётах», обычно не замечают того факта, что по итогам конкурса Россия получила не одну, а две винтовки: свою собственную, разработки образца 1891 года, и винтовку Нагана, которую могли выпускать без каких-либо ограничений в случае, если бы винтовка Мосина по итогам войсковой эксплуатации не устроила бы военных. Этого, как мы знаем, не произошло.

Царское правительство, на наш взгляд, допустило просчёт в другом (но кто знал?) - не засветило в своё время винтовку Нагана для того, чтобы показать, сколь конструктивно винтовка Мосина отличается от винтовки Нагана в лучшую сторону. И что те идеи, заимствованные у Нагана, никак не тянут на столь любимое на Западе название русской винтовки Mosin-Nagant в любом случае. Только при снятых ложах можно оценить творения бесспорно талантливых Мосина и Нагана и их конструкторских бюро, и, что называется, «почувствовать разницу» в исполнении винтовок.

Причём, как известно, ещё при жизни С.И. Мосина, за границей винтовку обр. 1891 г. официально называли его именем, в отличие от России, что, впрочем, не мешало и на Родине считать Мосина автором трёхлинейки (только в 20-X годах в американской литературе впервые начинает появляться дилетантское «Мосин-Наган»).

Известный факт, что полковник С.И.Мосин, будучи уже Начальником Сестрорецкого Оружейного завода и Совещательным членом ГАУ, 8 ноября 1895 года преподнёс в дар свою винтовку родному Воронежскому Корпусу и был чествован как её автор.

«Принося свой дар корпусу, полковник Мосин просил главного Начальника, как представителя, принять его изобретение, в знак глубокой признательности к заведению, в котором он, Мосин, получил первоначальное своё образование. Генерал Махотин на это ответил: «Принесённое ружьё вполне свидетельствует, что образование и направление данное корпусом, при желании и дальнейшем труде бывших кадет, может принести огромную пользу отечеству; пусть этим изобретением гордятся кадеты! Наша армия при столкновении с неприятелем нанесёт полное поражение врагу, благодаря этому ружью. И мы, бывшие и настоящие кадеты, приветствуем изобретателя - «ура!» Как один человек, все присутствующие грянули «ура!»; музыка заиграла марш».

Справедливости ради надо отметить, что винтовка обр. 1891 года была поначалу воспринята в войсках без особого энтузиазма. Тяжёлые отдача и спуск, по сравнению с винтовкой Бердана, к которой успели привыкнуть в армии, делали стрельбу из винтовки Мосина малорезультативной даже в руках опытных стрелков и офицеров. Что привело к массовому переводу стрелков из высших категорий, полученных при стрельбе из винтовки Бердана, в низшие, из первой во вторую и даже третью. Соответственно с разницей в жаловании.

Первое же боевое применение 17 мая 1898 года показало высокие боевые качества винтовки в руках русского солдата. Произошёл Андижанский бой, когда было совершено нападение более чем 2000 конных и пеших религиозных фанатиков на небольшой андижанский гарнизон с целью дестабилизировать обстановку в регионе и физически уничтожить русское влияние и власть в Ферганской области. Нападение готовилось по всем правилам партизанской войны: были выбраны скрытое сосредоточение и предрассветные часы с расчётом на спящих часовых и отсутствие у них патронов, а также исключительно холодное оружие, чтобы выстрелами не поднять гарнизон на ноги. Стоит упомянуть и такой восточный колорит, как зелёное знамя джихада, окроплённое кровью обезглавленного мещанина Бычкова, раздача освящённых палочек для защиты от пуль и призывы к резне без пощады.

Расчёты боевиков себя не оправдали. Часовые не спали и имели при себе патроны, выстрелами гарнизон был поднят по тревоге, и в течение 15 минут отчаянной стрельбы и рубки хорошо спланированное нападение было отбито, повстанцы повергнуты в бегство с большими для них потерями. При этом, по воспоминаниям участников боя, большая часть солдат в свалке забыла, что из винтовки можно стрелять, и действовала только штыком и прикладом. Часть винтовок не выдержала подобного испытания - «азиатские головы оказались слишком крепкими для прикладов наших винтовок. При ударах от души приклады ломались ... штыки оставались в лошадях»

Подобные известия из Андижана о сломанных ложах и штыках, естественно, вызвали тревогу, первое же боевое испытание выявило, что винтовка требует доработки: изменения крепления штыка и усиления ложи. ИТОЗ начал разработку усиленных креплений штыка, за два года было изготовлено 10 вариантов креплений.

Только в начале 1900 года «андижанские» винтовки были доставлены в Офицерскую Стрелковую Школу, где были исследованы на предмет повреждений и поломок. В итоге Комиссия признала все повреждения боевыми, вполне оправданными для ночного рукопашного боя с превосходящим противником. Вопрос о доработке винтовки был снят. Дальнейшие испытания штыков в 1903 году окончательно поставили точку в разработке усиленных штыков и креплений.

События в Китае также подтвердили высокие боевые качества винтовки обр. 1891 года. С.И. Мосин успел узнать, «что проектированная им винтовка ни разу в действии своём не дала отказа и, если не лучше, то, во всяком случае, не хуже винтовок, принятых на вооружение других европейских государств».

29 января 1902 года С.И. Мосина не стало. Он умер в возрасте 52 лет от крупозного воспаления лёгких в звании генерал-майора, расцвете сил и на пике карьеры, успев сделать главное дело жизни - вооружить и перевооружить русскую армию новой винтовкой.

автор статьи: Сергей Челноков  via via